мне было двадцать. что я знал наверно - мой путь отделен и неповторим, я не искал бордели и таверны, я презирал и смех, и яркий грим. я не желал еды, питья и самок, пренебрегал словами ворчунов. я рыцарь. я искал свой Белый Замок. единственный на свете Белый Замок, что соткан из мечты и детских снов.
я точно знал - он есть на этом свете, посколько без него - зачем? зачем? зачем все это - города и дети, и море, и искринка на мече? и я сжимал ладонь себе до хруста, и все сильней натягивал узду. я знал, что без него на свете пусто. и точно знал, что я его найду.
мне было двадцать пять. я шел лесами, продав коня за пригоршню монет, в глазах темнело, ветры выли псами, и тьма нехорошо смотрела вслед. ложились камни на мою дорогу. ложились шрамы на мое лицо. и было страшно - но совсем немного: а вдруг сейчас закончусь я - и все?
я кашлял кровью в темноте под градом, в жару метался на сырой траве. я верил: замок есть. и где-то рядом. еще чуть-чуть дойти - и будет свет, и будет он - высокий и звенящий, уйдет болезнь, уйдет и ночь, и страх.
и наступило солнце. и над чащей
я видел тень его на небесах.
мне было тридцать. я прошел навылет всю Землю, словно хищная стрела. (мне говорили, что она кругла). но замок мой, из снов и света вылит, никто не видел. тропы да зола. скрипела кожа моего седла.
на берегу у моря были дети. играли, пели. я сошел с коня. и золотом в вечернем теплом свете дорога расстилалась для меня. и посреди игрушек и панамок мальчишка строил башню на песке.
и я узнал - то был мой Белый Замок,
единственный на свете Белый Замок,
тот, что всегда таился вдалеке.
© Лемерт /Анна Долгарева/